До работы было ещё много времени и я решил немного пройтись. Потом, наскоро позавтракав в одной из забегаловок, поехал на работу. Первым, кого я увидел, был Игорь.
   - Илья, тебя можно поздравить? – послышался сзади голос запыхавшегося приятеля.
       - Поздравь, поздравь, я теперь такой свободный, что хочется плюнуть на эту чёртову работу и уехать в какое-нибудь Монте-Карло или Рио-де-Жанейро.
       Игорь пожал мне руку и внимательно посмотрел на меня: Езжай лучше на Ибицу - там энергетический центр Земли – подзаправишься энергией и будешь как новенький. Он часто бывал у нас дома, мы, как принято говорить, дружили семьями и он единственный во всём учреждении знал о моём разводе.
       - Что так внимательно в меня вглядываешься? Думаешь, у меня выросли рога или клыки после вчерашнего? Рога у нас появляются до развода, а после него мы сами будем выращивать их у других, тщательно удобряя благодатную почву. И не думай, что я буду теперь ходить синеньким и несчастненьким – может жена была моим тормозом и я в кратчайший срок вознесусь на немыслимую высоту.
       - Илья, как прошло-то?
       - Да нормально всё.
       - Мурыжили долго?
       - Да нет, судья задала несколько вопросов и отпустила с миром.
       - Как твоя-то держалась?
       - Какая она теперь моя? Она теперь невеста на выданье. Красива, умна, обаятельна, молода – ей впору под венец. Игорь, может мне снова на ней жениться?
       - Вообще, старик, у тебя иногда появляются интересные мысли. Я до сих пор удивляюсь как в вашем тихом болоте вдруг возникли такие страсти-мордасти. Очередная загадка природы. Давай действуй, я буду свидетелем на вашей свадьбе.
       В кабинете я попытался собраться с мыслями и прекратить киснуть, однако снова навалилось ощущение какой-то необъяснимой тяжести. Вновь подумалось о жене, о вчерашнем суде. Почему же так получилось, как мы пришли к такому концу? Чем же ты сейчас занимаешься, думаешь ли обо мне, жалеешь ли о содеянном? У меня возникло непреодолимое желание позвонить ей и услышать её голос. Впрочем, что я её скажу и что вообще нужно говорить в таких случаях. Есть такая странная конструкция – бывшие супруги поддерживают хорошие отношения. Это же чертовщина какая-то! Супруги, бывшие! Какие между ними могут быть «хорошие отношения»? Как можно быть сначала любимым и близким человеком, а потом, когда весь мир раскололся на части, чего-то там поддерживать! Почему-то трудно было разгадывать самим собой составленный кроссворд: постоянно не совпадало то по вертикали, то по горизонтали…
       Я набрал номер жены, услышал её «алло» и положил трубку. Я проделал это ещё несколько раз в течение рабочего дня, но так и не решился заговорить… 
       Дома меня встретила гнетущая тишина и пустота. Квартира как будто надулась на меня за то, что я оставил её вчера на целый день одну. Сейчас, милая, я тебя растормошу! Я включил телевизор. По телевизору кривлялись уроды без кривых зеркал, фанерили 60-70-летние шоу-бабуси и дедуси - я нажал «stop» и снова стало тихо. За стеклом книжного шкафа, в глаза бросились разноцветные переплёты книг. Может почитать? Нет, только не книжные премудрости! Я буду весь вечер читать одну и ту же страницу, не понимая смысла самых простых фраз. Ну почему же так скверно на душе? Ведь ничего же особенного не произошло – я просто развёлся. Что же так больно и тяжело. Где ты моя вчерашняя сестра милосердия? Я впервые за весь день вспомнил о Лене. Чем ты сейчас занимаешься? Ждёшь, наверно, моего звонка, не имея возможности позвонить самой – ведь я удрал от тебя как самый последний трус, не оставив своих координат.
       Из кухни всё явственнее и сильнее доносились нудные звуки падающих из неисправного крана капель. Кап – пауза – кап – пауза – кап … Звонить Лене или не звонить? - кап – тишина – кап – тишина … Капли, как удары по моей обнажённой и израненной голове и пытка становилась нестерпимой. Я рванулся на кухню, с силой закрутил кран, но он сорвался и вода, вырвавшись из заточении, хлынула потоком в раковину. Я осторожно прикрутил кран, но вода капала теперь без пауз: кап – кап – кап – кап – кап … Не добившись ничего, я бросился в комнату, с силой захлопнув за собой кухонную дверь. За спиной послышался звон разбитого и падающего на пол стекла. Я начинаю собирать стёкла в совок, но тут приходит понимание вопиющей бессмысленности закручивания кранов и собирания стёкол! Вся жизнь разбилась, раскололась, расклеилась! Я швыряю в стену совок с собранными осколками – звон, грохот и вновь пробивающиеся сквозь тишину кап – кап – кап – кап … «Господи, что же делать? Куда деваться? Мне не-вы-но-си-мо слушать какофонию тишины и бьющихся о стальную раковину капель …
       Я судорожно набираю номер Лены – может её голос успокоит меня. Алло! Почувствовав в этом «алло» какую-то надежду, ожидание, я немедленно отключаюсь. Я не могу с ней говорить! Что скажу ей? Что я всё ещё люблю свою жену и не может быть никаких надежд на перемены. Тебя же, Лена, я не могу сделать доже ВРИО, потому что это будет страшной ложью – ведь у ВРИО должны быть обязательно хоть какие-нибудь перспективы на то место, которое он временно занимает! У тебя их нет! Я не хочу тебе лгать! Мне необходимо дозвониться сейчас до человека, понимавшего, поддерживавшего и любившего меня. Я звоню ей, но на другом конце моего мира никто не захотел брать трубку. Где она сейчас, неужели совсем не думает обо мне, неужели меня вычеркнули из списка?!
       Я набираю наугад первые попавшие номера – попадаю в магазины, рестораны, к разным людям. Мне кто-то отвечает, что-то спрашивает, я молчу и повторяю снова и снова . Там, в другом мире они живут, работают, любят, у них есть маленькие и большие проблемы, а что есть у меня?
       Разве каждый из нас часть континента, как утверждал Джон Донн, разве звон колокола по мне кто-нибудь услышит, разве есть кому-нибудь до меня дело? Однажды я спросил у бабушки как она узнала о Хиросиме и какова была её реакция. Она рассказала, что, кажется, по радио было коротенькое сообщение о том, что американцы сбросили на японский город бомбу. И всё! Ни числа жертв, ни степени страданий несчастных японцев. В то время никто не услышал колокола. Люди часто уединяются на своих островках, островках воспоминаний, неисполненных желаний, приятных сновидений и разрушенных надежд. К какому острову мне плыть, где меня ждут и желанны ли те, к кому я приплыву?
       Я, наверно, ещё долго буду жить, хотя впереди не вижу никакого проблеска. За плечами одно лишь бесполезное прошлое, которое переворошено моей памятью до последней пылинки, и постоянная незатихающая боль от несвершившегося, от ненависти к себе, от бессилия и неспособности что-либо изменить. С этой болью уже давно можно было уйти из жизни, но она, как ни странно, тот спасательный круг, который держит меня на поверхности.
       Смерть? Я боюсь её и страх этот – результат моей неосуществившейся жизни…
       Непрерывно звонит телефон, но я не беру трубку …

_________________________________________________________________________________________