Развод

Наконец я один… Позади сотни ежедневных столкновений, больно бьющих слов, колких взглядов , пустых упрёков и взаимных претензий, от которых хочется выть и лезть на стенку.
       Расходились мы хорошо. Представ перед судьёй, как-то разом сникли, выискивая убедительные аргументы для рождения ещё одного дитя в доме разводов. И разом всё плохое забылось, а память услужливо воскрешала её голливудскую улыбку, её ни на чей не похожий смех , то утихающий, то снова оглушающий тебя. Думалось о том, что в общем-то мы прожили неплохую совместную жизнь, чаще понимая друг друга. Хотелось взять её за руку, отвести в сторону и спросить: «Может ещё не всё потеряно? Подожди, не торопись, давай ещё раз обсудим.» Потом я мысленно прокручивал в уме как будет проходить недолгое примирение, затем очередной взрыв и … Вот потому-то мы и стоим в суде перед незнакомой женщиной и отвечаем на её обычные вопросы. Судья, видимо нашего возраста, сильно располневшая и от этого кажущаяся старше, бесстрстно задаёт нам многократно повторяемые за её недолгую судейскую жизнь вопросы, получая в ответ наши столь же бесстрасные ответы. В зале висит изредка прерываемая тихими голосами почтительно-напряжённая тишина, какая бывает у кабинета зубного врача, когда перед предстоящей экзекуцией лишь робкие и редкие реплики, да скрип стульев прерывают наступившее безмолвие. Наконец наступила и моя "экзекуция" - полная женщина в тёмно-синем костюме, постоянно одёргивающая полы пиджака и, как мне показалось, как-то неуютно чувствующая себя в судейском кресле, пришла к выводу, что наша семейная жизнь закончилась полным провалом и её нужно незамедлительно прервать. Все немногочисленные присутствующие стоя почтили наступивший разрыв, оглашённый судейским вердиктом. Но это был, выражаясь медицинским языком, лишь летальный исход брака, биологическая смерть должна была быть куплена по решению этой полной и неопрятной женщины всего за 200 рублей.
       И вот я один… Когда же наступает одиночество? Когда ты покупаешь свидетельство о разводе или тогда, значительно раньше, когда сидишь перед телевизором, ведя в очередной раз разговор с самим собой, не вникая в происходящее на экране, а она где-то там, в другой галактике, утомлённая и несчастная, жарит тебе и себе котлеты? Или одиночество наседает на тебя, когда хочется на все деньги купить миллион пиросманиевских роз, а их едва хватает на три тощенькие дистрофичного вида гвоздички? А может оно приходит в зрительном зале, когда талант и удача играющих на сцене становятся навечно твоим крестом - крестом несбывшихся надежд и нереализованных возможностей! И только ты один можешь нести этот крест – он идеально ложится на твою спину, раскидывает свои руки на твоих руках и впивается раскалённым гвоздём в твою душу …
       Я всю жизнь страдал от одиночества и своего несовершенства. Я был одиноким в дружеской компании, в весёлом застолье, на вокзалах, свадьбах. Мне казалось, что все вокруг занимаются каким-то общим для них делом, а меня поставили на самый краешек их Земли и попросили не мешать. Так я и стою на этом краешке и боюсь упасть в бездну. Уже давно лишь одна мелодия сопровождает мою жизнь – тоскливая, заунывная, похожая на стон. Она во мне и вокруг меня…
       Один. Я могу теперь бесконечно долго бродить по улицам, знакомиться с кем – угодно, ехать к кому – угодно и приводить к себе кого – угодно. Одиночество души я не сумел заполнить своей женой, сумею ли заполнить другой женщиной?
       Всё! Спектакль «Мой развод» закончен, актёры занялись своими делами, а два главных героя поодиночке вышли из здания суда… Один из них приостановился на мгновение, ожидая другого, но спохватившись, быстрым шагом удалился прочь, гордо неся обретённую независимость. Другой, выходя из здания, придержал дверь для выходившей следом за ним стройной блондинки . «Какие, однако, экземпляры расхаживают по российским судам!» - уже заметно взбодрившись, подумал он.
       - Что, Вы тоже теперь потенциальная невеста? – с пока ещё слабым, чисто машинальным интересом спросил я.
       - Вы думаете, что в суд приходят только за разводом, других дел здесь нет? – уловив смысл вопроса, ответила она, замедлив свой шаг, ожидая одновременно моего вопроса и успевая скоренько меня рассмотреть.
       - Что, скверно выгляжу?
       - Я бы сказала, что Вы пришли к тому, от чего в скором будущем побежите, сверкая пятками.
       Умная женщина – она мне определённо начинала нравиться, хотя и не сказала двух слов. 
       - Вы что же стояли за дверью и слушали с какой нежностью я рассказывал судье о своей бывшей жене? – с уже большим интересом задал я свой очередной вопрос.
       - Просто в Ваших глазах нет того радостного блеска глаз вырвавшегося на свободу тигра, который должен был бы буквально ослеплять прохожих.
       - А может я всегда был домашней собачкой и теперь у меня траур по покинувшей меня хозяйке?
       - Ну и как – чувствую, уже появилось желание, чтобы Вас кто-нибудь подобрал?
       - Да что Вы! Мне всю жизнь хотелось бегать по зелёной травке, дышать свежим воздухом, тявкать на тех несчастных прохожих, которых должен ослеплять.
       - Тогда веселитесь на здоровье, прыгайте, визжите от радости, а когда напрыгаетесь, то всё равно начнутся поиски другой хозяйки.
       - А вдруг деградирую до дворняги – сжалитесь тогда, подберёте беднягу, отмоете, подбросите ему косточку?
       - Зачем же доводить себя до такого состояния, бегите лучше за своей ненаглядной, встаньте на задние лапы, покатайтесь у неё в ногах и просите прощения. А я, пожалуй, пойду, не буду Вам мешать.
       - Подождите! - «Подождите» вырвалось у меня будто бы я всё последнее время только и мечтал, выйдя из зала суда, тут же приударишь за какой-нибудь блондинкой… Нет, в этом «подождите» я словно набирал в лёгкие побольше воздуха, которого мне так не хватало в последние дни. Этим «подождите» я хотел доказать той, ушедшей, что я могу дышать, шутить, смеяться и в её отсутствие. «Подождите» - это пока мой спасательный круг и я не знаю, как долго продлится время, в течение которого мне нужно будет постоянно доказывать что-то себе и ей. И наступит ли вообще когда-нибудь день, когда отпадёт необходимость в спасательных кругах и кислородных подушках. И потом, если я сейчас не ухвачусь обеими руками за это «подождите», то потеряю сегодня сразу двух женщин, а это уже слишком непосильная потеря для одного такого тяжёлого дня.
       Мне всегда нравились блондинки; ещё больше (ах, какой я оригинал!) мне нравились умные женщины, а в этой вышедшей вслед за мной из суда определённо что-то было. Что же она делала в этом мрачном здании, где как бы во втором измерении в документах, вопросах и ответах, объяснениях заключённых снова убивают, грабят, воруют, насилуют, изменяют жёнам. Кто-то уходит отсюда без копейки за душой, а кого-то увозят доживать считанные дни до, выражаясь протокольным языком, приведения приговора в исполнение. 
       - Вы-то с чем вышли отсюда, очаровательная блондинка? – спросил я.
       - Зачем Вам ещё и мои заботы, когда своих полон рот?
       - Клин клином вышибают.
       - Ну, мой клин Вам не подойдёт – я здесь просто по работе – так что никаких кастрюльных дел.
       - А где же Ваши кастрюли – в прошлом или в будущем?
       - Может Вам сразу все анкетные данные представить? – сказала она и впервые улыбнулась. 
       - Хороша! – подумал я и сделал уже вполне конкретный шаг к знакомству: Нет, всех данных не нужно. Если не затруднит, одно лишь имя. 
       - Ну, так настоящие джентельмены не поступают – мужчина должен сначала сам представиться, а потом уже всё остальное.
       -Неужели зануда? – мелькнуло в голове и я, сделав лёгкий полупоклон, немного пофиглярничал: Имею честь представиться – Илья Александрович, можно просто Илюша или ещё проще – Илюша родной.
       - А если совсем по-простому – Илюша любимый мой? – снова улыбнулась она.
       - Нет, не зануда, - твёрдо решил я.
       - Как Вам будет угодно, мы люди простые – чинов и званиев не имеем – к нам можно и по-свойски. А как к Вам обращаться?
       - Просто Лена или ещё проще тоже Лена.
       - Вот и свершилось. Наше знакомство у этого суда, возле которого мы в настоящий момент находимся и от которого никак не можем уйти, войдёт в историю как переломный этап в жизни несчастнейшего Ильи Александровича и как малозаметный эпизод из жизни просто Лены,- я говорил уже подряд всё, что приходило в голову , а так как ничего путного не шло, приходилось молоть всякую чушь,- Когда-нибудь здесь будет мемориальная доска с нашими именами, - продолжал пустозвонить я.

________________________________________________________________________________________